Но мы отвлеклись… Наши поршни уже практичес­ки оформились и стали более или менее напоминать привычные нашему глазу туфли. Правда, до 114 де­талей, изображение которых австрийская фирма-про­изводитель комфортной обуви «Gabor» помещает на все свои упаковочные коробки, в то время было еще далеко. Но появление каблука повлекло за собой не­обходимость в жестком теленке — эта деталь служит для поддержания наружного свода стопы и предохра­нения обуви от сильного прогиба. Многие ошибочно называют эту (обычно металлическую) пластину су­пинатором. Дело в том, что супинатор — это деталь обуви в форме валика, которая подкладывается под среднюю часть стопы для поддержания ее свода. Се­годня ее делают из поролона, латекса или другого упру­гого материала и вкладывают между вкладной и ос­новной стельками.

Кстати, стелька — это не только то, что продают возле вестибюлей метро. Основная стелька — это важ­ная конструктивная деталь обуви, которая служит для скрепления низа обуви с верхом. А вот изделие тру­долюбивых китайцев точнее и правильнее называть вкладной стелькой.

В то время, когда обувь состояла из одной или двух деталей, задников еще не было и в помине. Чтобы из­бежать быстрого износа обуви в пяточной части и опус­кания ее верха, теперь для укрепления пяточной части обуви стали применять жесткие задники. Сначала их делали из дранок или бересты, склеенной в несколько слоев. Задник был неоднороден — он имел утолщение внизу и постепенно истончался к верхнему краю. Его вставляли в специальный карман, который пришивали к пяточной части заготовки верха обуви. Это повлияло на форму подошвы — она уже не была загнутой вверх, а стала практически плоской.

Еще одно. изобретение — шнуровка — стало поисти­не революционным, поскольку обеспечивало хорошее удержание обуви на ноге. С тех пор обувь приобрела более или менее приближенные к современным очер­тания и стала не просто средством защиты ног от по­годных условий, но и «говорящей» деталью туалета. На обувь появилась мода. Обувь стала показателем соци­ального статуса. Так, в средневековой Европе рядовым дворянам, согласно регламенту, полагалось носить баш­маки или туфли на полтора размера больше длины ступ­ни. Баронам приходилось ковылять в туфлях на два, а графам — даже на три размера больше. Что до герцо­гов и принцев, а также прочих особ королевской крови, то у них носочная часть обуви могла быть какой угодно длины.

Ну, какой угодно — это сильно сказано. Даже ба­роны были вынуждены подвязывать свои носки вере­вочками, чтобы при поклоне тому же самому герцогу элементарно сохранять равновесие. В дальнейшем по­казателем социального статуса стали не носы, а каб­луки. Еще в XVII веке мужчины и женщины носили мягкую удобную обувь на сравнительно низком каб­луке, но многие дамы уже тогда жаждали возвыситься над толпой и соперницами и стали носить туфли, как бы мы сегодня сказали, на платформе — высокой по­дошве. Уже при дворе Людовика XIII и женщины, и мужчины носили обувь на очень высоком каблуке, что­бы отличаться от «черни», которая довольствовалась деревянными сабо.

В галантном XVIII веке обувь стала еще более ста­тусной. Туфли, как мужские, так и женские, отлича­лись обилием бантов, пряжек и украшений, каблуки туфель стали настолько высокими, что дамам приходи­лось буквально стоять на цыпочках. Уже в то время эта деталь обуви приобрела характерный «французский» изгиб.

Революция начала XIX века стерла различия меж­ду сословиями (правда, процесс этот продолжался еще довольно долго и с переменным успехом), и это не могло не отразиться на обувной моде. В европейской обуви стали преобладать простота и рациональность. Дошло даже до того, что все граждане свободной Франции носили примитивные грубые башмаки с де­ревянной подошвой.

Однако стремление к комфорту и технологический прогресс все-таки взяли свое. С промышленной рево­люцией и появлением швейных машин в конструкции обуви произошли большие изменения. И с этого мо­мента до настоящего времени конструкция кожаной обуви не испытала каких-либо серьезных изменений.

Однако XIX век дал миру не только швейную ма­шину, но и технологию производства синтетического каучука, и стало возможным начать производство ре­зиновой обуви. В далекие времена на американском континенте какой-то индеец случайно подставил свою ногу под сок, капающий с каучукового дерева. Может быть, их (индейцев, попавших с такую ситуацию) было несколько, и из них кто-то заметил, что застывший ка­учуковый «носок» абсолютно не пропускает воду. Так родились первые калоши, которые наряду с неоспори­мыми достоинствами обладали некоторыми недостат­ками — все-таки сырая резина, жидкий каучук… А вот когда производство синтетического каучука было по­ставлено на широкую (и на узкую, и на большую, и на маленькую) ногу, индейские калоши претерпели нема­ло изменений.